#проповедь_юный_теолог
Страстна́я седмица. Великий Четверто́к. Воспоминание Тайной Ве́чери.
Порядок чтений, согласно календарю: Лит. – 1 Кор., 149 зач., XI, 23–32.
Русский перевод архимандрита Ианнуария (Ивлиева):
23 Ибо я от Господа принял и передал вам, что Господь Иисус в ту ночь, когда Он был предан, взял хлеб, 24 преломил его, возблагодарив Бога, и сказал: «Это Мое Тело, за вас /преломляемое/. Делайте это в воспоминание обо Мне». 25 Он взял также чашу после ужина и сказал: «Эта чаша – новый завет, утвержденный Моею Кровью. 26 Всякий раз, когда будете пить, делайте это в воспоминание обо Мне». И пока не придет Господь, всякий раз, когда вы едите этот хлеб и пьете из этой чаши, вы возвещаете Его смерть.
27 А поэтому кто ест этот хлеб или пьет из чаши Господней недостойно, на том вина за Тело и Кровь Господа. 28 Так пусть же каждый проверит себя прежде чем станет есть этот хлеб и пить из этой чаши. 29 Ибо кто ест и пьет /недостойно/, не сознавая, что это Тело Господне, тот ест и пьет на суд себе. 30 Вот почему многие из вас слабые и болезненные, да и умирает немало. 31 Если бы мы сами испытывали себя, то не были бы судимы. 32 А так нас судит и, как детей, наказывает Господь, чтобы не быть нам осужденными вместе с миром.
Евхаристия с греческого благодарение, а литургия «общее дело». В древности с апостольских времен Литургию христиане всегда служили на одном хлебе и одной чаше, как совершил сам Господь (Мф. 26:26-27; 1Кор. 10:16-17). В книге Деяний говорится о трапезах первых христианских общин, во время которых происходило преломление хлеба, то есть совершалась Евхаристия (Деян 2:42, 46; 20:7). «Вечеря Господня» начиналась Причащением Телом Христовым, после чего следовало вкушение обычной пищи, и заканчивалась Причащением Кровью Христовой. Такой порядок соответствует описанию Тайной вечери у евангелиста Луки (Лк 21:17-20). И лишь с IV века христиане начинают причащаться натощак, хотя кое-где Агапы просуществовали вплоть до VI века.
Агапы, то есть «Вечери любви» или по-евангельски «Тайная Вечеря» служились следующим образом. Под вечер, около шести часов перед самым заходом солнца христиане собирались в каком-нибудь помещении, у более или менее состоятельного христианина, который имел возможность всех собирать, имел так называемую домашнюю церковь. Каждый приносил, что мог: кто хлеб, кто вино, кто получше угощения какие-нибудь, салаты, овощи, фрукты, возможно даже мясную пищу. Все собирались, молились конечно, затем ужинали, разговаривали о своих делах, все это сопровождалось молитвой. Только в самом конце уже перед завершением трапезы происходило преломление хлеба, питие вина из чаши, произносились установительные евхаристические слова — это было причастие телу и крови Иисуса Христа. После этого все расходились, так что причастие было в конце ужина.
«И когда они ели, Иисус, взяв хлеб, благословил, преломил, дал им и сказал: приимите, ядите; сие есть Тело Мое. И, взяв чашу, благодарив, подал им: и пили из нее все. И сказал им: сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая»
(Мк 14:22-24).
«Итак, если вы и собираетесь вместе, — вы вечерю Господню не вкушаете. Ибо каждый раньше других берет и ест свою собственную вечерю, и кто голоден, а кто пьян. Разве нет у вас домов, чтобы есть и пить? Или церковью Божией пренебрегаете и заставляете стыдиться неимущих? <…> Поэтому, братья мои, собираясь на вечерю, друг друга ждите. Если кто голоден, пусть ест дома, чтобы не собираться вам на осуждение»
(1Кор 11:20-22, 33-34).
Участвовали в данном событии всех без различения и всем давалось равномерное разделение еды – это печать истиной Евхаристии – солидарность.
В греческо-римском мире контекстом совместной трапезы был банкет. Банкет означал не только совместное вкушение, но и являлся своего рода сценой, которая изображала «систему патронажа» (patronage). Патроны могли звать на банкет не только друзей, но и клиентов, т.е. тех, кто от них зависел. Приглашение клиента на трапезу в дом патрона не было чем-то обычным. Часто патрон давал еду своему клиенту, но не приглашал его в дом на обед. Социальное и экономическое расслоение было достаточно глубоким. Банкеты же были удобным случаем подчеркнуть социальное различие, и нередко клиенты на них унижались тем, что им давали меньшие порции еды.
Евхаристическое же собрание в том же самом доме было сценой, свидетельствовавшей о солидарности и равенстве, т.е. о преодолении социальных различий, господствовавших в мире. Связь между делением еды и любовью членов Церкви друг к другу была вполне ожидаемой.
Апостол Павел в Послании к Коринфянам взбунтовался против рабского отношения к клиентам (неимущим) со стороны патронов, в контексте евхаристического собрания. Его целью было показать некое альтернативное общество.
Между тем, 1 Кор 11:18-34 описывает, как христиане едят различную еду, вероятно, в разных местах дома, в разное время. Итак, изображение Евхаристии, критикуемое апостолом Павлом, это Евхаристия, которая превратилась в банкет. Он разочарован невниманием одних членов Церкви к другим, отвержением и унижением бедных со стороны относительно богатых.
Дело в том, что социальный состав церкви был довольно сложным. Были люди состоятельные или по меньшей мере свободные, но были и бедняки, работяги, а то и рабы вовсе. Если свободные люди могли что-то из дома принести для ужина, прийти пораньше, то рабов хозяева часто не отпускали до позднего вечера, и только уже потом, освободившись, они могли прийти на эти богослужебные собрания. Но что они могли принести, ведь у раба же как правило ничего не было, они приходили, как правило, с пустыми руками, надеясь, что братья и сестры не оставят их и покормят, и будут они все вместе, как тело Христово. Но приходили поздно, смотрели, столы уже пустые, все съедено, все выпито. Они голодные, жаждут выпить хотя бы глоток вина, а им уже ничего не осталось, им оставалось только причастие.
Христиане, собранные в Коринфе и составляющие Тело Христово, разделены, и таким образом разделенным оказывается и Христос. Грех одних – это, на самом деле, грех по отношению к Телу Христову, Которое они разламывают, согрешая против ближнего – не видя в нем живого Христа (см. Мф 25). Достоинство есть любовь, которая в единстве! Эгоистичное празднование одних за счет пренебрежения, игнорирования других – это предательство Христа, во имя Которого они собираются. Итак, как можно пить из Чаши и вкушать Хлеб, а при этом не видеть, что и эти другие суть то же Тело, Тот же Христос, с Которым (и с которыми) мы соединяемся в Причастии? Тем самым, апостол Павел проводит связь между равным разделением хлеба и Церковью как одним Телом (см. 1 Кор 11:24-29).
Для нас христиан, живущих сейчас данные проблемы не менее актуальны. Это и наши престольные трапезы, где нет порой единства клира и народа. Это и то, что священство забывает, что их служение Литургии – не вместо народа, а вместе с народом. Евхаристия с давних пор содержит в себе менталитет купли-продажи, поскольку через индивидуальные исповедь и пост человек как бы зарабатывает право причаститься.
Конечно христианство не может изменить весь социальный менталитет общества с его эгоистическим посылом, но именно внутри Церкви должно родиться новое общество Иисуса. По этой причине нам нужны общая Трапеза и общие трапезы после Литургии, где все вместе клир и миряне будут на равных.
